Другая сторона Индюка

Вы знайте, что легендарный альпинист Михаил Хергиани родился 23 марта (по крайней мере, так утверждает Юрий Бурлаков в книге «Восходитель»)? А еще 23 марта празднует свой день рождения мой друг Геннадий, неплохой скалолаз. Дату нужно отметить. Но где?

Конечно же, на Индюке.

И вот, 23 марта 2013 года Гена выехал из Сочи. Он прибыл на Индюк утром. У меня же утро было занято, поэтому из Краснодара я ехал на вечерней электричке.

В это время года темнеет уже позже, поэтому я не переживал, что не найду нужную дорогу к месту на южном склоне Индюка, где мы любим ставить палатку. С того места открывается хороший вид на долину Скакухи.

Вообще, Индюк – это место, куда мы ходим по многим причинам: день рождения – иди на Индюк, уволили с работы – на Индюк, приняли на работу – на Индюк, ничего не происходит – иди на Индюк.

Индюк можно назвать нашей домашней горой. Близость к дому, небольшие высоты, красивые виды – все это делает гору уютной, домашней. Индюк всегда давал мне отдохновение, спокойствие, невозмутимость, когда я его просил. Кто мог подумать, что «домашняя гора» окажется столь коварной в этот выход?

Ничего не предвещало того, что на следующий день мы будем силой пробиваться вниз к электричке, кое-где рискуя жизнью. 

Накрапывал мелкий дождик, когда я подошел к скалам. Чтобы попасть напрямик к месту, где поставил палатку Гена, необходимо вылезти на косую скальную полку, а оттуда – на другую полку, очень узкую. Преодолев все препятствия, я выбрался к площадке.

Там стояла однослойная палатка, возле нее лежал замотанный в полиэтилен рюкзак. И тишина.

Очень тихо, чтобы не разбудить друга (а он спал в палатке), я открыл рюкзак и извлек подарок. Осторожно подошел к палатке, открыл ее. Из спальника на меня смотрел сонный Гена.

- С днем рожденья тебя! – торжественно произнес я и передал другу сверток с подарками. В этот день он разжился новым спусковым карабином и «корзинкой».

Бывает, что горы не пускают людей на свою вершину. Тут же случилось наоборот – гора не захотела отпускать нас.

Гена разогрел курицу на горелке, пока я готовил спальный мешок и раскатывал коврик. Долго мы не засиделись: холодало, усиливался дождь. Вскипятили чай и залезли в спальники. Обувь мы оставили снаружи палатки, под камнем, куда дождь не доставал. Еще какое-то время мы рассказывали друг другу странные истории, приключившиеся с нами в горах. Мы тогда еще не знали, что странная история приключится с нами на следующий день.

***

Настал следующий день. Мы проснулись.

По нашей однослойной палатке изнутри обильно стекал конденсат. А снаружи… Снаружи по тенту что-то иногда лавинками сходило вниз. Я расстегнул вход. Замок нехотя жужжал по замерзшей молнии. Я выглянул. И ужаснулся. Я ничего не видел. Все было белым. Я закрыл палатку.

- Что там? – поинтересовался Гена.

- Там снег метет. – Ответ был краток. – Давай еще полежим, может, он прекратится.

Но снег так и не прекратился. В мокрых спальниках мы пролежали до 10 часов утра. Нашему терпению приходил конец.

- Все! Хватит лежать! Валить отсюда надо! – быстрыми движениями я открыл палатку и попытался выйти. Ветер тут же внес внутрь хлопья снега. Еще немало этой субстанции упало в палатку с тента.

Пытаюсь найти ботинки. Где же они!? Все заметено полуметровым слоем снега. Даже место под камнем, куда не проникал дождь, было до отказа забито сырьем для приготовления высокогорных альпинистских блюд под общим названием «Белое безмолвие».

Откапал ботинки. Снег плотно закупорил их. Рукой я выгреб его из обуви. Немного снега, конечно, там осталось, но я махнул на это рукой и влез в ботинки уже замерзшими ногами. Им стало немного теплей.

Вылез Гена. Вслух выразил свое отношение к такой погоде. Предложил закипятить чай. Благо горелка была.

- Надо же как-то согреться, - сказал он. Я с ним согласился.

Однако, пока мы пили чай, замерзли окончательно. Ни один прогноз не предвещал такую погоду. А ведь уже в начале марта стояла такая жара, что я ходил здесь в одних шортах. Одежда наша была тонкой и промокаемой. Чай на ветру моментально остыл.

Мои ноги в мокрых ботинках перестали меня слушаться. Везде снега почти по пояс. Дует ветер. Глаза полностью открыть не получается, в них тут же залетает снег. Дышать тоже тяжело: вместе с воздухом нос затягивал изрядное количество снега.

Допили холодный чай, надели на себя все, что было из одежды, и пошли вниз.

Палатку даже разбирать не стали, бросили ее прямо так, настолько мы замерзли. Решили, что ее никто тут не украдет.

Первым шел Гена. Он вышел на маленькую, наклоненную в сторону обрыва полочку. Снега там было еще больше, приходилось пробивать себе путь, ступая по скользкому льду. Он прошел самое опасное место. Надо сказать, что у Геннадия была хорошая подошва. А у меня были ботинки для легкого трекинга.

То место, где Гена прошел, хоть и медленно, но уверенно, чуть не оказалось для меня роковым. Я поставил левую ногу вперед (туда, где льда было вроде поменьше), взялся за микрозацепы справа на скале пальцами обеих рук.

Осторожно переношу вес на левую ногу. Тут она поехала назад, пальцы со скалы срываются. Меня развернуло лицом к обрыву. Но я каким-то чудом устоял, балансируя на дрожащих коленях. Вниз лететь до следующей полки больше десяти метров, а с нее – все сорок.

Оказалось, что за скалу зацепился самый нечувствительный средний палец на правой руке. Гена, увидев это дело, протянул мне руку. С его помощью я прошел это злополучное место. За что держался сам Гена, когда помогал мне, я так и не узнал. Зацепов нигде не было.

Мы вышли на полку пониже. Надо двигаться по ней вверх. Она скоро закончится, и мы выйдем на крутой склон.

Свежевыпавшего снега и тут было выше, чем по колено. Ветер бил снегом прямо в лицо. Обледенелые скалы скользили под нашими ногами, но здесь идти было легче, чем на маленькой полочке.

Мы выбрались к выходу с полки на склон. Усевшись на снег, мы скользили по нему метров десять до ближайших кустов. По-другому там было просто не пройти.

Дальше мы передвигались как на автомате. Все время вниз и вниз, сквозь кусты, лежачие деревья. Понемногу отогреваемся.

Наконец, вышли на тропу. По ней мы вообще весело побежали. Выскочили на железнодорожные пути, спустились на дорогу. Внизу никого снега и даже дождя не было и в помине. Но когда мы поднимали голову к Индюку, видели, что вокруг него клубится белое нечто.

Через полчаса приехал автобус, и мы уехали в Туапсе. Такого дня рождения у Гены еще не было!

Как и водится, в критические моменты фотографии нами не делались, ибо для этого просто не было сил и времени. Однако есть несколько фотографий, которые показывают резкое изменение погоды. 

Это Гена 23 марта идет вдоль Скакухи, капает дождик.

А это я прокладываю дорогу в заснеженном лесу 24 марта.

 

Никто и не думал позировать, поэтому на фотографиях мы стоим спиной. 

Никто из нас не предполагал, что Индюк преподнесет нам такой сюрприз. Только через полтора месяца мы пришли на то же место, забрали палатку и коврики, оставшиеся там. Этот случай заставил по-другому посмотреть на гору, увидеть в ней не «домашний очаг», а суровую затаившуюся Гору, живущую по своим законам. Воспоминания об этих событиях заставляют меня до сих пор холодеть. 

В конце своего повествования хочу пожелать всем посетителям нашей любимой Горы быть готовыми ко всем приключениям, которые она нам пошлет.